Все дело в деньгах - Джеймс Хедли Чейз (1960)

Она уже смирилась с тем, что мы не купили коттедж, и наши отношения почти вошли в прежнее русло. Может быть, все было еще не совсем так, как раньше, но уже почти. Конечно, она видела, что я работаю на износ, и это ее начинало беспокоить.

Мне же силы придавала мысль о том, что теперь я наконец смогу отправится на поиски Римы.

– Завтра рано утром я улетаю в Нью-Йорк, – сказал я Сарите. – Мне надо уладить кое-какие дела. Вернусь дня через три или четыре. Нужно договориться о скидках на некоторые материалы, которые мы заказывали для строительства моста, и сделать это можно только в Нью-Йорке.

Она подошла и обняла меня.

– Джефф, ты совсем себя не бережешь. Неужели нельзя работать поменьше? – Ее карие глаза глядели на меня с тревогой.

– Потом будет легче. Пришлось напрячься, чтобы разгрести самые срочные дела и выкроить время на эту поездку.

– Дорогой, а можно мне ^ поехать с тобой? Я столько лет не была в Нью-Йорке. Мне так хочется. Мы могли бы видеться после того, как ты сделаешь свои дела, а пока ты занят, я походила бы по магазинам.

Как я не догадался, что она захочет поехать со мной в Нью-Йорк?! Это ведь было так естественно. Я долго смотрел на нее, не зная, что ответить, и в голову не приходило ничего, чем я мог бы объяснить свой отказ. Видимо, она все поняла по моему взгляду. Я увидел, как оживление на ее лице сменилось огорчением.

– Извини, – сказала она и отвернулась, делая вид, что поправляет подушки на кушетке. – Конечно, я буду тебе обузой. Я просто не подумала. Извини, что спросила.

Я глубоко вздохнул. Я не мог выносить ее расстроенного вида. Мне было так тяжело от мысли, что я обидел ее, а она явно обиделась.

– Просто так вышло, Сарита. Я буду занят по утрам, целыми днями и вечером тоже. Мне тоже жаль, что ты не можешь поехать, но, я думаю, будет лучше, если ты останешься дома. А в другой раз мы обязательно съездим вместе.

– Конечно. – Она отошла в другой конец комнаты. – Ну наверное, пора ложиться.

Только после того как я уже выключил свет и мы лежали каждый в своей кровати, она сказала в темноте:

– Джефф, что ты собираешься делать с нашими деньгами? Ты уже что-нибудь придумал?

Если я не найду и не убью Риму, нам придется отдать все деньги ей. Но вслух я этого не сказал.

– Мы будем строить свой дом. – Мой голос прозвучал не очень уверенно. – И придумаем что-нибудь интересное, когда большая часть работ останется позади.

– Джек купил «сандербед», – сказала Сарита. – Он потратил двенадцать тысяч долларов, чтобы заново отремонтировать и обставить свою квартиру. А что мы сделали с нашими деньгами?

– Не обращай внимания на Джека. Он холостяк, и ему не надо заботиться о будущем. Я должен быть уверен, что у тебя останется что-нибудь на черный день, если со мной что-нибудь случится.

– Надо понимать, ты либо умрешь, либо мы оба состаримся, прежде чем истратим хоть один цент из наших денег?

– Да нет, почему же… – Начал я и заметил раздражение, сквозившее в моем голосе. – Разумеется, мы их потратим…

– Извини. Просто спросила. Как-то странно – ты заработал шестьдесят тысяч долларов, а у нас в жизни ничего не меняется: та же квартира, та же одежда, никуда не ходим, ничего интересного не происходит, я даже в Нью-Йорк с тобой съездить не могу. Наверное, это глупо с моей стороны, но я никак не могу понять, почему ты работаешь как проклятый, не покладая рук, днями и ночами, а ни ты, ни я не получаем от этого никакого удовольствия.

Кровь прилила мне в голову. Окончательно выведенный из себя, я уже не мог сдержаться.

– Ради всего святого, Сарита! – закричал я. – Перестань! Я по горло занят строительством моста! Я еще даже не получил этих денег! Мы их потратим, когда их переведут на мой счет!

Сарита затихла, а потом оскорбленным, но гордым голосом, с трудом сдерживая слезы, произнесла:

– Извини, я не хотела тебя раздражать.