Все дело в деньгах - Джеймс Хедли Чейз (1960)

Я быстро пошел к круглосуточному гаражу, который заметил еще по дороге из гостиницы. Я вошел туда и после короткого разговора с одним из служащих взял напрокат «студебекер», уплатил за него задаток и, пока мне в бак заливали бензин, спросил, как лучше добраться до Восточного берега.

– Повернете направо и езжайте все время прямо, вдоль моря, – объяснил служащий. – Где-то три мили отсюда.

Я поблагодарил его и выехал из гаража в дождливый ночной город.

Восточный берег оказался полосой пляжей длиной приблизительно в милю. Вдоль дороги виднелись тридцать или сорок небольших деревянных домиков. Окна большинства из них были темны, но кое-где горел свет.

Я медленно ехал вдоль дороги, внимательно вглядываясь в каждый домик. В темноте я не мог различить бунгало, но как раз тогда, когда я решил оставить где-нибудь машину и прогуляться пешком, приглядевшись еще раз к каждому домику получше, впереди замаячил свет. Он шел из окон дома, расположенного в глубине, ближе к морю.

Я повернул к нему колеса, и чутье подсказало мне, что это их дом. Свернув с дороги, я выключил фары и вышел из машины.

С моря дул сильный ветер, и дождь хлестал, как во время урагана. Однако я его почти не замечал. Я шел к освещенному окну и, подойдя поближе, убедился, что это действительно бунгало.

Двустворчатые деревянные ворота заставили меня остановиться. На площадке перед ними я увидел «понтиак». Я огляделся – вокруг не было ни души.

Я осторожно открыл ворота, пошел по бетонной дорожке, которая вела к дому. У освещенного окна остановился. Мое сердце бешено заколотилось в груди, и мне пришлось постоять так несколько минут, набираясь храбрости.

Наконец я заглянул внутрь. Комната была просторная и довольно прилично обставленная: удобная, хотя не новая мягкая мебель, несколько стульев, на стенах яркие обои. В углу телевизор, а в другом углу полностью укомплектованный бар.

На все это я взглянул мельком, потому что сразу увидел Риму. Она сидела развалившись в низком кресле, во рту – сигарета, в руке – бокал виски с содовой. Одета в зеленый шелковый халат, который наполовину распахнут, обнажая ее длинные, стройные ноги. Она сидела нога на ногу, нервно покачивая одной ногой и глядя в потолок.

Значит, она жила здесь! Она жила здесь вместе с Вазари! Я смотрел на нее.

Вдруг дверь распахнулась и вошел Вазари. На нем были штаны от пижамы, мощный торс обнажен. Его огромная, как пивная бочка, грудь была покрыта густой черной шерстью. Он вытирал голову полотенцем, и его мощные мышцы перекатывались под смуглой кожей.

Он что-то сказал ей, и она враждебно посмотрела на него. Допила виски, поставила стакан и, встав, потянулась. Какое-то время она стояла так, потягиваясь, потом быстро прошла мимо него и вышла из комнаты.

Он резко выключил свет, и я оказался наедине со своим бледным отражением, уставившимся на меня из мокрого от дождя окна.

Я отошел в сторону. Через некоторое время зажегся свет в другом окне, но его закрывали жалюзи. Я ждал.

Через несколько минут свет погас и здесь. Теперь весь дом погрузился в темноту.

Так же осторожно и бесшумно, как я вошел сюда, я выбрался обратно к «студебекеру». Я сел в машину, завел двигатель и медленно поехал обратно к гостинице.

В голове у меня крутилось много разного. Итак, я наконец нашел ее. Но впереди меня ждало не меньше трудностей. Знает ли Вазари, что она меня шантажирует? Когда я избавлюсь от нее, не придется потом иметь дело еще и с ним?

И тогда я вдруг впервые ясно осознал, что я намереваюсь сделать. Я ведь собираюсь ее убить. Страх сковал меня. Все это казалось несложным делом, пока я говорил себе, что надо ее найти и как-то заставить замолчать. Пока я искал ее, я об этом тоже не думал. Но теперь, когда я нашел ее в этом доме, когда пришла пора действовать, сама мысль о том, чтобы напасть на нее и убить, показалась мне страшной и нелепой. Она вызывала отвращение и бросала меня в холодный липкий пот.