Все дело в деньгах - Джеймс Хедли Чейз (1960)

Сарита постепенно поправлялась. Я навещал ее в клинике каждый вечер и рассказывал ей, как идет строительство моста, чем я занимаюсь и как управляюсь без нее дома.

Циммерман был теперь абсолютно уверен, что Сарита сможет ходить, – остается только подождать несколько месяцев. Кроме того, обещал уже через две недели выписать ее. Конечно, ей понадобится опытная сиделка, но он считал, что дома Сарита выздоровеет быстрее, чем в его клинике.

И вот настал день, когда газеты прекратили писать об убийстве. Я убеждал себя, что все будет хорошо. Вазари наверняка уже за границей и вне досягаемости.

Однажды вечером, когда, возвратившись домой из клиники, я собирался поставить машину на стоянку возле дома у стены, я вдруг заметил крупного, высокого мужчину, который стоял, явно ожидая кого-то. Не трудно было узнать в нем детектива Киари.

У меня пересохло во рту, и я с трудом преодолел приступ паники и желание тут же завести машину и умчаться отсюда.

С нашей последней, как я надеялся, встречи, прошло три недели. Но вот он пришел по мою душу и стоял тут у дома, поджидая меня.

Я неторопливо вышел из машины.

– Здравствуйте, сержант, – приветствовал я его. – Что вы здесь делаете?

– Жду вас, – резко бросил он. – Мне сказали, что вы в больнице, и я решил дождаться вас здесь.

– Что вам нужно? – Я не справлялся с голосом – он явно дрожал. – Что еще?

– Об этом мы поговорим у вас дома, мистер Холлидей. Идите вперед, я иду за вами.

Я поднялся по ступеням, прошел через вестибюль и подошел к двери своей квартиры. Киари шел за мной.

– Я слышал, ваша жена тяжело больна, – сказал он, когда мы вошли в гостиную. – Ей уже лучше?

Я бросил шляпу и плащ на стул и подошел к камину. Потом повернулся и посмотрел на него:

– Да, ей гораздо лучше, благодарю.

Он выбрал самое большое и удобное кресло в комнате и уселся в него. Затем снял шляпу и положил рядом на пол. После этого, конечно, достал жвачку и начал ее разворачивать.

– Когда мы встречались с вами в последний раз, мистер Холлидей, – заговорил он, не отрывая глаз от жвачки, – вы сказали мне, что не знаете Риму Маршалл и никогда не слышали такого имени.

Я сжал кулаки и засунул их в карманы. Мое сердце так громко забилось в груди, что казалось, он может его услышать.

– Правильно, – откликнулся я.

Он поднял голову и вперил в меня свои маленькие зеленые глазки.

– У меня есть основания считать, что вы солгали, мистер Холлидей, и что на самом деле вы были знакомы с покойной. Ее фотография попала в газеты. Человек по имени Джо Мазини, владелец отеля «Каллоуэй», позвонил в полицию и дал ценные сведения. Он оказался приятелем этой Маршалл. Он сказал, что та встретилась в его отеле с человеком со шрамом на лице и нависшим правым веком. По-видимому, она боялась этого человека, потому, опасаясь преследования с его стороны, просила Мазини задержать его на какое-то время в гостинице.

Описание внешности человека со шрамом полностью соответствует вам, мистер Холлидей.

Я ничего не говорил. Киари медленно двигал челюстями, продолжая сверлить меня глазами.

– У этой Маршалл был счет в банке в Санта-Барбаре, – продолжал он. – Я его вчера проверил. Два перевода на десять тысяч долларов каждый за последние шесть недель. И оба раза деньги переводились с вашего счета, мистер Холлидей. Вы по-прежнему утверждаете, что не знали эту женщину?

Я сел на стул:

– Да, я знал ее.

– Почему вы платили ей?

– По-моему, это очевидно. Она меня шантажировала.

Он поерзал на кресле:

– Да, я об этом догадался. Почему она вас шантажировала?

– Какая разница? Я ее не убивал, и вы это прекрасно знаете.

Он снова задвигал челюстями.

– Вы ее не убивали, хотя шантаж – отличный мотив для убийства. Это не вы ее убили, потому что просто не могли этого сделать. Когда она умерла, вы были здесь. Я все проверил.